— Если подводить итоги нацпроекта «Экология» 2019-2024 годов, то какие из регионов справились, а какие не справились?
— Знаете, на мой взгляд, все регионы справились. Мы добились тех целей, которые перед собой ставили. Кое-что даже перевыполнили. За прошедшие четыре года реализации проекта был кардинально обновлен парк лесопожарной и лесохозяйственной техники в регионах. Всего было закуплено свыше 45 тыс. единиц лесопожарной техники и оборудования и 13 тыс. единиц лесохозяйственной техники и оборудования, что позволило качественно улучшить ситуацию с оперативностью тушения лесных пожаров в лесах страны, а также повысить качество и увеличить объемы проведения работ по лесовосстановлению. Площадь лесовосстановления и лесоразведения за 2022 год составила 1,33 млн га, что является наивысшим показателем по площади воспроизводства лесов за последние 27 лет.
— Как вы считаете, есть ли точка роста в развитии химической лесной промышленности? Раньше химпром в лесу был достаточно заметен.
— Лесохимия занимает очень большую часть нашей лесной промышленности. Мы видим достаточно мощные ЦБК, которые выпускают очень много целлюлозно-бумажной продукции, упаковки, новые виды картонов. Но в советское время лесохимия была более разнообразная, тем более, что лесохимия — это очень хорошая возможность по утилизации неликвидной древесины. Поэтому мы приветствуем все новые проекты по лесохимии.
— Углеродные проекты в российских лесах могут ли найти своих покупателей на азиатских биржах? Насколько это выгодно в нынешних условиях?
— Совершенно очевидный факт, что лес — это один из самых естественных способов поглощения углерода в отрезке 100-200 лет. И альтернативы ему нет ни по стоимости, ни по его эффективности. Убежден, что лесоклиматические проекты будут востребованы, и мы делаем на них очень большую ставку. Коллеги из Азии, Ближнего Востока проявляют интерес. В силу климатических условий в Саудовской Аравии или в Дубае очень сложно лес выращивать. А в России, конечно, есть гигантские просторы для творчества при осуществлении таких проектов.
Иван Советников — о новых покупателях и лесных пожарах
Лесная отрасль перестраивается после отказа Евросоюза покупать российскую древесину: расширяется география экспорта пиломатериалов, развивается глубокая переработка, лесохимия. Также лес может стать полигоном для продажи в Азию и на Ближний Восток лесоклиматических проектов. Об этом рассказал в интервью ТАСС на Петербургском международном экономическом форуме руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Иван Советников.
— В следующем году завершается нацпроект «Экология». Что будет дальше? Каким будет национальный лесной проект на 2025-2030 годы?
— В рамках нацпроекта «Экология» мы больше занимались перевооружением материально-технической базы. То есть мы закупили новые трактора, новое оборудование и сфокусировались на лесовосстановлении. И мне кажется, мы целей достигли. У нас есть поручение президента о продлении федерального проекта на следующие годы. Но мы убеждены, что просто механически продолжать закупать трактора — неправильно. Сегодня у нас есть территории, где мы закупили достаточно много техники, и встала проблема найти трактористов. Нужно создать новые точки роста. В частности, мы как раз думаем о ремонте техники, о создании пожарно-химических станций. И одно из направлений может быть как раз лесоразведение, то есть посадка леса там, где раньше его не было. И один из ярких примеров лесоразведения — это, конечно, полезащитные и лесозащитные полосы.
Мы только начали работать над проектом до 2030 года. Уже можем сказать, что в проекте будут предусмотрены мероприятия по развитию систем автоматизированного обнаружения лесных пожаров, в том числе наземных систем видеонаблюдения. Это поручено главой государства.
— Теперь давайте перейдем к экспорту леса и пиломатериалов. Как он изменился за год?
— Закрытие европейских рынков стало серьезным испытанием для всего лесного комплекса, особенно Северо-Западного федерального округа. Так исторически сложилось, что у нас европейские, американские рынки потребляют самую высококачественную продукцию, самую дорогостоящую, с самой высокой добавленной стоимостью. И все предприятия Северо-Запада, ориентированные на эти рынки, провели очень большие программы модернизации, вложили внушительные средства в создание современных мощных предприятий.
Сегодня идет переориентация на рынки Азии, Африки и Ближнего Востока, и есть позитивная динамика. При этом подчеркну, мы уже полтора года находимся в условиях, когда вывоз круглого леса запрещен. Это сделано для развития глубокой переработки внутри страны. И могу с полной уверенностью заявить, что круглый лес из России не вывозится, мы прикрыли схему, когда с бревна снимали риску, одну боковую часть и якобы он уже становился обработанным лесом. Такого уже нет, я могу совершенно ответственно заявить.
— Это радует.
— То есть древесина экспортируется уже обработанной, например, в виде пиломатериалов. Таким образом, основная часть добавленной стоимости остается в России, работникам лесопромышленных предприятий, собственникам российских предприятий, и вкладывается в модернизацию производства, развитие предприятий, в те же леса, уход за ними.
— Насколько вырос вывоз пиломатериалов на Восток?
— По итогам первого квартала 2023 года экспортировано 4,2 млн кубометров пиломатериалов. За три месяца этого года свыше 74% всего экспорта пиломатериалов пришлось на Китай и Узбекистан. В прошлом году их доля составляла 56%. Сильнее всего нарастил поставки российских пиломатериалов Китай — на 98 тыс. кубометров или 3,5% — до 2,9 млн кубометров. Таким образом, доля Китая в объемах российских поставок пиломатериалов увеличилась с 49% до 64%. Второй партнер по величине закупок пиломатериалов — Узбекистан — увеличил закупки на 57 тыс. кубометров или 13% — до 479 тыс. кубометров, его доля увеличилась до 11%.
Также среди ключевых контрагентов первого квартала 2023 года в сравнении с тем же периодом прошлого года заметно нарастили закупки Китай, Иран, Таджикистан, Турция, ОАЭ, Киргизия. То есть география расширяется. Но сказать, что мы полностью преодолели ситуацию, конечно, преждевременно. Работу по расширению транспортных коридоров на Дальний Восток, а также на Юг, который идет в Иран и в страны Ближнего Востока, нужно продолжать. Увеличивать железнодорожные и морские коридоры. Работаем над этим совместно с Минприроды России и Минпромторгом, необходимо помочь бизнесу в этих действительно сложных условиях.
— Что стало с лесной отраслью на северо-западе России? Удалось ли перестроиться на внутренний рынок?
— Задача по Северо-Западу — вернуться к прошлым объемам. Эту задачу мы решаем.
— Когда надеетесь решить?
— Если скажу, что в течение двух лет, то я солгу. Никто такого рода прогноз вам не даст. Мы всеми силами поддерживаем бизнес. 15 июня вышло постановление правительства как раз о введения особого режима для Северо-Запада по оплате за лес.
Также лесопромышленники СЗФО смогут в этом году вносить арендную плату за лесной участок, исходя из фактического объема заготовленной древесины. При этом будут учитываться логистические расходы на перевозку лесопродукции — оставшуюся часть арендных платежей за этот год лесопользователи смогут внести в следующем году после вычета транспортных затрат. Предполагается, что решение о применении отсрочки будут принимать руководители регионов. Также для получения отсрочки необходимо обеспечить сохранение рабочих мест сотрудникам.
— Что можно сделать для помощи промышленности по глубокой переработке древесины, например, по производству мебели?
— Мы, как чиновники, в первую очередь, конечно, настроены на то, чтобы максимально снимать барьеры, создать бизнесу комфортные условия для работы. В частности, с 1 сентября все договоры по приоритетным лесопроектам будут заключаться с Рослесхозом, на федеральном уровне. Почему это было проблемой? Эти гигантские проекты зачастую касаются нескольких регионов. И у нас было несколько случаев разногласий между соседями: получается, что завод строится в одном регионе, а лес заготавливается в соседнем. То есть налоги остаются в регионе, где стоит завод, а, условно, заготовка — у соседа. Или проект получил поддержку при одном губернаторе, потом он сменился, и новый глава считает, что проект должен реализовываться на других условиях, в итоге все заморожено. Чтобы подобного не возникало, были четкие и стабильные условия реализации проектов, решения по ним переданы на федеральный уровень — в Рослесхоз. То есть сразу устанавливаются понятные правила для инвесторов.
— Теперь давайте поговорим на злободневную тему о лесных пожарах. Понятно, что они будут, никуда от них не деться. Ваш прогноз на конец июня, на июль — где будет гореть больше всего?
— Знаете, любой прогноз — дело очень неблагодарное, особенно по лесным пожарам. Приведу очень яркий пример. В том году мы прогнозировали сложности по одним территориям, а в итоге стремительно разгорелась Рязанская область, которая, казалось, была рядом, и оказалась упущена.
Поэтому, скажу честно, мы все регионы, все совершенно без исключения готовим к очень непростому лету
У нас тепловые аномалии ожидаются и в Центральной России, и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Нет какого-то региона, который можно выделить и где лесным пожарным можно идти в отпуск.
Мы видим, что в Канаде температурные условия привели к масштабным лесным пожарам и задымлению Нью-Йорка, один из крупнейших мегаполисов мира оказался в дыму. И сделать ничего не могут, потому что это стихия. Другая человеческая трагедия — Казахстан. Крупный лесной пожар, десятки тысяч гектаров на границе с Алтайским краем. 14 погибших сотрудников лесного хозяйства, о чем мы выражаем соболезнования коллегам. Казалось бы, никогда там не горели, относительно нелесная территория, и такой крупный пожар, и такая трагедия.
— В чем причина этих пожаров в Казахстане и в Канаде?
— Причины пожаров, к сожалению, на 80% по всему миру одинаковые. Это нарушение правил обращения с огнем. Будь то оставленные костры, будь то окурки, будь то неисправность техники и оборудования, и другие антропогенные и техногенные факторы, также связанные с человеком. Экваториальные леса горят, Австралия несколько лет назад очень сильно горела, сегодня Канада, до этого была Турция, Португалия. К сожалению, мы до сих пор не осознали, что нельзя оставлять окурки, нельзя уходить, не потушив костер, нельзя поджигать траву, чтобы освободить поля от нее. Да, у нас есть грозы, конечно, на удаленных территориях возгорания, естественно, появляются. Но реально это 10-20% от всех мировых пожаров. Это совершенно точно.
— Нужны ли в России какие-то дополнительные настройки законодательства, ответственности? Или уже в этом смысле все сделано и нужно только заниматься пропагандой?
— Нет, конечно, есть, что необходимо донастроить. Тут мы тоже идем по пути снятия бюрократических барьеров. Потому что пожар не терпит отлагательств. Как только в штабе принято решение, что бойцы «лесного спецназа» Авиалесоохраны вылетают на помощь региону, то люди должны сразу собираться и вылетать, а бухгалтерия, финансисты параллельно собирают необходимые документы. Иногда бывает сбой, и чтобы это исключить, в Госдуме рассматривается законопроект об оперативном привлечении в регионы федерального резерва Авиалесоохраны. И им как раз эти барьеры снимаются. По решению Рослесхоза наши бойцы будут вылетать в горимый регион, не дожидаясь ни введения ЧС, ни письма от губернатора. Нужна помощь, горим — люди сели в самолет и полетели.
— Когда этот закон может быть принят?
— В первом чтении он принят уже сейчас. По поручению президента его должны полностью рассмотреть в весеннюю сессию.
