Еще лет пять назад экологи обвиняли владельцев Zara (теперь в России называется Maag) и H&M (покинул Россию) в том, что они везут человечество в экологическую пропасть, ведь первая компания выпускает 24 коллекции в год, а вторая обновляет 12-16 моделей ежедневно. Но потом на рынок пришел онлайн-магазин Shein и ему подобные, и стало понятно, что раньше мы в экологическую пропасть ехали на легковой машине, а сейчас пересели в болид «Формулы-1». На таких платформах фасоны обновляются без остановки, а цена значительно ниже, чем в магазинах ( футболки от 650 руб., а платье и брюки от 1 тыс. руб.). Как отмечает профессор Университета Тафтса Кен Пакер, сохранять низкую стоимость при такой загрузке брендам помогает синтетика, при производстве которой используется нефть.
«В результате полиэстер стал самым популярным синтетическим волокном. Его получают из невозобновляемых ресурсов, при этом при производстве тратится много энергии, а также материал выделяет значительное количество побочных продуктов», — отмечает Пакер в своей статье в Harvard Business Review.
Ряд исследований подтверждает, что при стирке полиэстера и других синтетических тканей в воду попадает от 250 тыс. до 700 тыс. частиц микропластика. Это действительно один из источников образования микропластика, и он может вырабатываться не только при стирке, но и при трении.
«Со временем это попадает в окружающую среду. Но одежда — это не единственный источник микропластика, и точно не самый большой по объему», — рассказывает ведущий научный сотрудник научной лаборатории «Перспективные композиционные материалы и технологии» РЭУ им. Плеханова Елена Масталыгина.
Одежда из бутылок
В среднем в мире перерабатывается только 1% одежды (по данным Bloomberg). В России ситуация еще менее оптимистичная: по экспертным оценкам, у нас собирается только 1% выброшенной одежды (исследование благотворительного фонда «Второе дыхание» и группы «ЭкоЛайн»). Во многом такая ситуация сложилась из-за того, что сейчас в одежде используется много фурнитуры, кнопок и замков. И отделение их от ткани — весьма трудоемкий процесс. Зато многие компании перешли на производство одежды из пластика. Такие коллекции есть у Nike, у Adidas, Levi s, Asics и многих других. В России есть бренд, который делает одежду только из переработанного пластика, — Chumbley. Отдельные вещи из такого материала есть и у другого российского бренда Urbantiger.
«В принципе, в России сбор и переработка ПЭТ-бутылок хорошо сейчас развиты, так как с них начинали сбор вторсырья. А если есть сырье, то из него можно делать волокно. Но насколько из него целесообразно изготавливать одежду… Органика, конечно, вся убивается высокими температурами в процессе изготовления волокна, но в любом пластике, помимо самого пластика, присутствует огромное количество синтетических добавок. И как они будут себя вести при соединении, непонятно. И насколько это безопасно в химическом плане. Я бы сказала, что это вопрос открытый», — говорит Масталыгина.
Технологии процесса производства тканей из переработанного пластика сильно скакнули вперед, отмечает PR-директор благотворительного фонда «Второе дыхание» Ирина Козловских. Если еще пять лет назад ткань из переработанных бутылок, которую заказывали в Китае, была вообще неносибельной — натирала, мялась, то сегодня она вполне конкурентна привычным материалам. Более того, такие ткани могут быть в дальнейшем переработаны в пластиковые гранулы.
«Я не боюсь тканей из пластика, так как они могут быть более износостойкими, чем ткани из натуральных материалов. Условно, хорошую футболку из полиэстера я проношу пять лет. И это будет лучше, чем если я куплю три хлопковых футболки, которые у меня растянутся через полгода. Но при этом молиться на синтетические ткани тоже не надо. Все-таки они делаются из нефтепродуктов», — отмечает Козловских.
Нетрадиционно натуральные
По мнению Масталыгиной, если при выборе одежды главным критерием ставить экологическое влияние на человека, то есть гигиенические свойства, то желательно использовать натуральные ткани, например хлопок и лен. «Но натуральные материалы требуют серьезной обработки. Хлопку требуется много воды, что, как правило, негативно влияет на соседствующие экосистемы. У нас на рынке практически нет натуральных тканей не окрашенных и не отбеленных», — говорит она.
В мире пытаются решить вопрос контроля токсичности тканей с помощью сертификации Oeko-tex, Bluesign или по стандарту ISO. Если российские компании и могли получить такой сертификат, то только за рубежом. У нас в стране он не выдается. В России, по словам Масталыгиной, регламентируется производство только детской одежды, качество взрослой не вызывает оптимизма: например, в РЭУ им. Плеханова студенты проверяли токсичность натуральных тканей, и оказалось, что все экземпляры имели вредные компоненты.
В мире уже есть вещи из натуральных материалов, но не очень привычных: район (вискозное волокно), тенсель (древесина австралийского эвкалипта), лиоцелл (целлюлоза из эвкалипта) и модал (буковая или эвкалиптовая древесина). Они считаются более экологичными, потому что требуют меньше затрат на этапе производства, чем хлопок.
Споры вызывает материал пиньятекс (на основе листьев ананаса), который считается заменой натуральной коже. Козловских отмечает, что химические вещества, которыми обрабатывают пиньятекс, делают его неразлагаемым. Так что не надо думать, что ботинки из ананасовой кожи начнут быстро разваливаться. «С этической точки зрения это, конечно, лучше, чем кожа. Но если смотреть расход ресурсов и эксплуатацию, то изделие из натуральной кожи можно проносить 25 лет, изделие из искусственной кожи тоже можно просить 25 лет, но таких изделий немного. Главное — это максимально использовать то, что у тебя есть», — говорит Козловских. Но западные эксперты все еще отмечают, из какого бы сырья ни была сделана ткань, токсичность ее обработки может все испортить, так что если вы чувствуете, что из-за одежды пошла аллергия, то носить ее не стоит. «Можно ориентироваться на состав, но взрослая одежда может и не проверяться, так что производитель может приврать. Но паниковать из-за этого не стоит. Мы соприкасаемся с таким количеством токсических агентов, что уже давным-давно адаптировались», — говорит Масталыгина.
