Эксперты считают самым большим минусом монополизацию отрасли, позволяющую регоператорам паразитировать на высоком тарифе
В этом году заканчивается срок действия нацпроекта «Экология» и входящего в него федерального проекта «Комплексная система обращения с твердыми коммунальными отходами» — ключевого документа в этой сфере. Декабрь, когда придется подводить итоги пятилетней деятельности, не за горами, а многие проблемы до сих пор не решены: в стране не хватает мусорных контейнеров, специализированной техники, серьезный дефицит инфраструктуры по переработке ТКО, так и не построен ни один из пяти обещанных мусоросжигательных заводов. Зато взлетела плата за мусор, и зачастую она непрозрачна, а в лице региональных операторов вырастили нового монополиста. «Парламентская газета» вместе с экспертами разбиралась, в чем причина провала мусорной реформы.
Конторы «рога и копыта»
Тему мусорной реформы в очередной раз актуализировала Валентина Матвиенко. На заседании Совета законодателей 26 апреля спикер Совета Федерации заявила, что на транспортировку и утилизацию бытовых отходов по всей стране только за последний год было собрано порядка 280 миллиардов рублей.
По ее словам, с реализацией мусорной реформы в стране «лучше не стало, стало хуже» и «надо разбираться на местах, почему так происходит».
Как подчеркнула Матвиенко, региональные операторы не могут организовать работу. А некоторые — это конторы из категории «рога и копыта», у которых нет ни мусоровозов, ни контейнеров.
Она также обратила внимание, что регоператоров никто толком не контролирует — «просто идут отчеты, что столько-то потрачено на бензин, столько-то туда, столько-то туда». Но мусоровозов если и добавилось, то немного, сортировка мусора выросла не сильно, утилизация свалок хромает, а количество несанкционируемых свалок только растет.
Судя по тому, что Матвиенко поручила собравшимся главам заксобраний обратиться к местным счетным палатам и провести проверку расходования «мусорных» денег, серьезный разговор на эту тему еще предстоит.
Напомним, мусорная реформа официально стартовала в 2019 году. По данным ответственного за ее проведение ведомства — Минприроды, на конец января 2024 года на все мероприятия проекта «Комплексная система обращения с ТКО» из федерального бюджета выделили немалые средства — 93,7 миллиарда рублей.
Реформа подразумевала:
создание нового института — региональных мусорных операторов, которые заменят муниципальные ЖКХ и займутся вывозом, переработкой и утилизацией твердых бытовых отходов,
раздельный сбор мусора и его переработку,
строительство мусороперерабатывающих заводов,
ликвидацию несанкционированных свалок,
сокращение числа мусорных полигонов.
Федеральный проект предусматривал, что к 2030 году в стране должно перерабатываться 100 процентов отходов, а их вывоз на полигоны — сократиться в два раза.
Однако, чем ближе к завершению срок действия нацпроекта «Экология», тем большую озабоченность вызывает ситуация с мусорной реформой. Еще в прошлом году Валентина Матвиенко поручила профильному Комитету по аграрно-продовольственной политике и природопользованию провести ревизию сферы обращения с ТКО. Выслушав отчет его председателя Александра Двойных на пленарном заседании 7 декабря, глава верхней палаты парламента заявила, что качественного сдвига не произошло.
Контейнерный дефицит
В Минприроды «Парламентской газете» сообщили, что федеральный проект «реализуется опережающими темпами». По их данным, в 2023 году доля мусора, отправленного на полигоны, составила 80,5 процента при плановом значении 90,8, а на обработку (сортировку) — 52,9 процента при плане 39,7.
Но если смотреть в разрезе территорий, то, например, в целевые показатели по захоронению ТКО укладываются меньше десятка регионов, а в ряде субъектов весь мусор как вывозили, так и вывозят на свалку. То же самое и с сортировкой. По факту меньше половины российских субъектов достигли контрольных цифр. Если уж контейнерные площадки с раздельным сбором стекла, пластика и бумаги есть не во всех районах Москвы, то что говорить о провинции!
По итогам ревизии Комитет Совфеда по аграрно-продовольственной политике и природопользованию выявил во многих регионах дефицит контейнеров и площадок: потребность в них — 1,5 миллиона, в наличии — 900 тысяч. Не хватает специализированной техники. Из 21 тысячи необходимых мусоровозов работают 18 тысяч. При этом отечественные, даже незагруженные, выходят на линию с предельной нагрузкой на ось.
Самые проблемные регионы — Новосибирская, Омская области, Алтайский и Краснодарский края. Из-за существенного увеличения турпотока критическая ситуация складывается на черноморском побережье. Там для четырех заводов по переработке мусора, запланированных в прибрежной зоне, до сих пор не найдены инвесторы, а в Сочи — еще и не могут подобрать подходящий для этих целей участок.
В конце февраля вице-премьер Виктория Абрамченко, курирующая Сибирский федеральный округ в Правительстве, находясь в Абакане, раскритиковала ход мусорной реформы в регионах Сибири. Абрамченко, которую процитировала «Российская газета», указала, что в СФО утилизируют всего около двух процентов твердых коммунальных отходов — это худший показатель в России. А объем отходов, направляемых на обработку, — на 30 процентов меньше, чем в среднем по стране.
То пандемия, то санкции
Сейчас в стране — серьезный дефицит инфраструктуры по переработке мусора, отметили по итогам ревизии. По плану к 2030 году необходимо построить или реконструировать 868 предприятий по обращению с ТКО. Пока же за пять лет ввели только 250 объектов, из них по обработке мусора — 34 и еще 65 — по утилизации. Такими темпами нужных показателей не достичь.
При этом в ответе Минприроды нашему изданию указано, что «весь объем мощностей, запланированных к вводу в 2023 году, достигнут в полном объеме». По обработке ТКО ввели в эксплуатацию объекты, сортирующие 20,39 миллиона тонн в год при плане 19,49 миллиона. Мощность открывшихся заводов по утилизации министерство оценивает в 6,1 миллиона тонн в год при плане в 6,05 миллиона.
Что касается мусоросжигательных заводов (МСЗ), то «дочка» Ростеха, компания «РТ-Инвест» с 2018 года обещает построить четыре МСЗ в Подмосковье и один под Казанью по технологии швейцарско-японского консорциума Hitachi Zosen Inova. По факту в эксплуатацию не сдан ни один. Причина — сначала пандемия, потом — санкции, введенные в отношении госкорпорации, из-за которых не могут поставить необходимое оборудование.
У главы Комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Дмитрия Кобылкина особую озабоченность вызывает эксплуатация так называемых временных объектов захоронения, на которые нет нужных документов.
«Срок их действия и так продлили до 1 января 2026 года, однако построить замещающие их современные полигоны могут не успеть в Краснодарском, Алтайском, Приморском краях, Омской, Брянской и Новосибирской областях», — отметил он на заседании комитета 26 марта.
Как пояснил присутствовавший там же глава Минприроды Александр Козлов, чтобы заместить старые полигоны, в 26 регионах надо возвести 38 объектов, однако на стадии строительства находятся только четыре.
Тарифы выше результата
Еще одна больная тема — работа регоператоров. Их сейчас, по данным Российского экологического оператора (РЭО), — 182. При этом в Хабаровском и Краснодарском краях, а также на Чукотке есть зоны, где регоператоры до сих пор не выбраны.
Как пояснил «Парламентской газете» член общественного совета Росприроднадзора и координационного совета по экологическому благополучию Общественной палаты Дмитрий Федоров, в северных, горных и труднодоступных территориях регоператоры изначально находятся в зоне экономического риска. Там сложная логистика и размер тарифа практически не покрывает эксплуатационные затраты. По его мнению, для регионов Дальнего Востока, Арктики, Сибири, а также территорий на Кавказе, в Саянах и на Алтае нужно создать особые нормативы по вывозу мусора.
В 2021 году Национальный центр общественного контроля в сфере ЖКХ провел опрос о ходе реформы обращения с отходами. Большинство респондентов тогда оценили ее на троечку, сообщила зампред Комитета Госдумы по строительству и ЖКХ Светлана Разворотнева и согласилась с этой отметкой.
«О провале реформы говорить нельзя, но и о впечатляющих успехах — тоже», — отметила депутат в комментарии «Парламентской газете». Главным же минусом Разворотнева назвала монополизацию отрасли. «Появились монополисты с абсолютными полномочиями в лице региональных операторов. Выросла плата за вывоз мусора, и часто она непрозрачна. Во многих случаях в судах было доказано, что нормативы завышены. Кроме того, потребители не могут оспорить договор, провести сверку, реально ли вывезено столько мусора, за сколько заплачено», — отметила она.
Все это, по ее словам, лишает жителей стимула сортировать мусор и вообще содействовать этой реформе. Вспоминая опрос 2021 года, она подчеркнула, что более 40 процентов респондентов вместо положительных изменений отметили только рост тарифов.
«Мне кажется, нужно обязать регоператоров предоставлять публичные отчеты. Это по крайней мере правило хорошего тона. Чтобы люди доверяли. Если кто-то говорит, что работает в убыток — надо показать его, и тогда люди поймут, что действующий тариф не позволяет выполнять обязательства», — подчеркнула Разворотнева.
По ее словам, можно по пальцам одной руки пересчитать регоператоров в стране, которые пытаются наладить сортировку и получить прибыль от вторичного использования ресурсов. Большинство же «сидят на тарифе и никакой созидательной деятельности не ведут, превращаясь просто в перевозчиков мусора».
Главный показатель — переработка
Почему же провалилась мусорная реформа? Одна из причин в том, что ее отдали на откуп регионам. Именно они отвечают за раздельный сбор мусора и создание объектов по обращению с отходами. Поэтому и ситуация везде разная.
Член Комитета Госсовета Республики Татарстан по экологии, природопользованию, агропромышленной и продовольственной политике Николай Атласов считает, что одна из главных ошибок — концептуального порядка. «В России монопольные права на обращение с отходами получили частные компании, заинтересованные в максимизации прибыли. Именно по этой причине до сих пор не создано полноценной системы обращения с отходами, которая бы демонстрировала высокий уровень утилизации. Чтобы российская система стала эффективной и соответствовала своей главной заявленной цели — кратному увеличению переработки отходов и вовлечению их во вторичный оборот, необходимо сделать так, чтобы приоритет в этой системе был в пользу перерабатывающего сектора», — рассказал депутат «Парламентской газете».
Он отметил, что регоператор, будучи частной коммерческой компанией-монополистом, получает основной доход из высокого тарифа за вывоз отходов с населения и юридических лиц. «Размер тарифа регулируется, но чаще всего — в интересах регоператора, в том числе по причине неформальной аффилированности этих компаний с представителями власти», — добавил эксперт.
А главное, по мнению Атласова, деятельность регоператора не поставлена в прямую зависимость от повышения уровня утилизации отходов. «А это ключевой фактор. При отсутствии такой зависимости региональный оператор не заинтересован в развитии сектора переработки — с его стороны эта деятельность чаще всего носит имитационный характер — и предпочитает паразитировать на высоком тарифе», — заключил эксперт.
