В этом году исполняется 90 лет со дня рождения Алексея Яблокова — ученого-эколога, члена-корреспондента РАН, выдающегося общественного и государственного деятеля. Став народным депутатом СССР, а затем советником первого президента суверенной России, он инициировал разработку в нашей стране экологического законодательства. Важнейшие его положения действуют и сейчас.
Сегодня, 30 марта, по-своему знаковая дата. Именно в этот день, спустя десять лет после принятия закона «Об охране окружающей природной среды», была опубликована Экологическая доктрина России. О том, как все начиналось и какие принесло результаты, рассказывает коллега и соратник Алексея Яблокова, один из создателей Социально-экологического союза, кандидат биологических наук Святослав Забелин.
Вы закончили биолого-почвенный факультет МГУ и начинали работать в заповеднике, когда в нашей стране было принято говорить об «охране природы». Об «экологической политике» широко заговорили в середине 80-х — это было во всех предвыборных программах. А что уже тогда выделяло Алексея Яблокова?
Святослав Забелин: Он был свой, родной. Потому что дорога Яблокова в охрану природы началась еще в кружке юных биологов под руководством знаменитого тогда Петра Петровича Смолина. И кружковцем — как и те, что создали в 1960-м первую студенческую Дружину по охране природы, — он оставался всю жизнь. Степенями и званиями не кичился.
Помню его выступление на конференции Движения дружин в 1987 году: не учил, не просвещал, делился личным (незадолго до той конференции от рака умерла его жена). И сойдя с трибуны, он органично вписался в наше общество. Это и приближало, и выделяло его среди многих замечательных людей того времени — Сергея Павловича Залыгина, Александра Леонидовича Яншина и других.
При каких обстоятельствах началась ваша совместная работа? Ведь в конце 80-х и Яблоков, и Забелин были в лидерах природоохранного движения СССР…
Святослав Забелин: Пожалуй, да: он — в научном сообществе, я — среди общественных организаций. Поэтому было естественным, что он пригласил меня быть его доверенным лицом во время предвыборной кампании 1989 года. Первый разрешенный митинг в Москве в январе 89-го, где Яблоков выступал вместе с академиком Яншиным против строительства канала Волга-Чограй, стал частью кампании, которая завершилась его избранием в Верховный Совет СССР.
Он стал зампредом Комитета по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов. На одну треть ставки в этом комитете работал и я. А в августе 91-го, когда Алексей Яблоков был назначен советником президента России по экологии, стал сотрудником его аппарата.
Закон РСФСР «Об охране окружающей природной среды» датирован 19 декабря того же 91 года. А когда началась и как проходила его подготовка? Ведь еще сохранялся СССР, и Россия была одной из союзных республик…
Святослав Забелин: Подробно и со знанием дела подоплека того, как создался этот закон, описана в недавно вышедшей статье Николая Кичигина и Валерия Меньщикова «30 лет закону РСФСР «Об охране окружающей природной среды». Я затрону лишь некоторые моменты. Строго говоря, это был не первый опыт природоохранного законодательства в России. Почти за тридцать лет до этого, 27 октября 1960 года вышел закон «Об охране природы в РСФСР».
А тот законопроект, о котором сейчас говорим, был разработан на кафедре земельного и колхозного права юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова под руководством доктора наук Владислава Петрова. Это оказалось возможным после того, как был создан Государственный комитет по охране окружающей среды СССР…
Напомним: его председателем стал биолог Николай Воронцов, а в Комитете Верховного Совета СССР активную позицию занял Алексей Яблоков.
Святослав Забелин: Да, в Верховном совете СССР еще в 1989 году была создана профильная рабочая группа по разработке природоохранного закона, ее руководителем на тот момент стал доктор юридических наук Сергей Боголюбов. Удалось определить и сформулировать ключевые положения законопроекта. А с 1990 года, когда был избран новый состав Верховного Совета РСФСР, началась аналогичная работа в Комитете по вопросам экологии и рациональному использованию природных ресурсов. Для более глубокой проработки таких вопросов был образован Высший экологический совет, в состав которого вошли представители науки, юристы, экологи, с том числе Алексей Яблоков и Сергей Боголюбов. А во главе рабочей группы на финальном этапе стал, как уже сказано, доктор юридических наук, профессор МГУ Владислав Петров.
Выходит, начинали готовить природохранный закон для всего СССР, а на выходе получился российский. Что изменилось с обретением Россией государственного суверенитета?
Святослав Забелин: Для меня, как соратника Яблокова, пожалуй, ничего не изменилось. Международный социально-экологический союз и Движение дружин еще в 1989 году организовали всесоюзную кампанию по выдвижению активистов экологического движения в депутаты. Никто другой даже помыслить не мог о чём-то подобном. А мы провели в депутаты 40 человек — примерно два процента от числа избранных! «Зеленые» ФРГ в тот год имели столько же. На этой основе стала формироваться экологическая фракция — к концу 1991 года в ней было больше 220 депутатов.
А почему, на ваш взгляд, президент Ельцин назначил советником по экологии именно Яблокова?
Святослав Забелин: В 1989-1991 годах Алексей Владимирович был активным участником Межрегиональной депутатской группы — независимой фракции на Съездах народных депутатов СССР. По существу — первой в нашей стране легальной парламентской оппозиции, лидером которой был Борис Ельцин. Так что выбор, как мне кажется, предопределен этим.
Два года вы работали в аппарате госсоветника по экологии. А из окон в кабинете самого Яблокова одно время открывался вид на Ивановскую площадь Кремля, Царь-колокол и Царь-пушку. Что из тех лет особенно врезалось в память?
Святослав Забелин: Служебные кабинеты Яблоков и его команда меняли часто, даже слишком, но одно оставалось неизменным — работа с утра до закрытия метро.
Из того, что было сделано, упомяну два связанных между собой факта. Лидерами стран Содружества Независимых Государств на их первой же встрече 8 февраля 1992 года было подписано Соглашение о взаимодействии в области охраны окружающей среды. Подготовлен этот документ был по инициативе Алексея Яблокова на излете его работы в Комитете по вопросам экологии Верховного Совета СССР. А к концу 1992 года совместными усилиями экспертов Международного Социально-экологического союза и депутатов уже российского Верховного Совета был разработан и принят Межпарламентской Ассамблеей СНГ первый экологический рекомендательный акт «О принципах экологической безопасности в государствах Содружества».
Как выстраивал Яблоков-чиновник отношения с экологами-неформалами? И на кого опирался в законодательной работе?
Святослав Забелин: Алексей Владимирович был, как говорят, плоть от плоти общественного экологического движения, поэтому трудно разделить — что в его работе как госсоветника шло от сотрудничества с «неформалами», а что происходило от взаимодействия с администрацией президента.
Яблоков ничего специально не выстраивал — не было необходимости. Произошло естественное собирание под его рукой всего искреннего, активного и высоко квалифицированного в общественном движении. И круг общения самого Алексея Владимировича был, конечно, очень широк. Всех не вспомнить. Точнее будет сказать, что в романтические годы начала 90-х у нас не было формальных отношений (в смысле договоров, оплаты и т.п.) с экспертами, которые принимали участие в законотворчестве и иных инициативах. Эксперты сами стремились принять активное участие в обновлении России — как теперь выражаются, на волонтерских основаниях.
Что сближало, а в чем расходились Алексей Яблоков и Виктор Данилов-Данильян, который продержался в должности министра, а затем главы Госкомитета по охране окружающей среды дольше всех — без малого десять лет?
Святослав Забелин: Различия в позициях Яблокова (и моей) и Данилова-Данильяна имели мировоззренческую основу. Виктор Иванович — вместе со всей командой Егора Гайдара — придерживался установки, что «экология — не для бедных», а следовательно — не для России. Охраной природы и окружающей среды предполагалось заняться после обогащения страны за счет ничем не сдерживаемой торговли природными ресурсами. Это и объясняет, почему он продержался в кресле до момента ликвидации Госкомприроды.
Наша позиция — однозначно — в качестве приоритета развития страны подразумевала сохранение и приумножение человеческого и природного капитала. Недаром при всех изменениях в названии должности советника присутствовала тема здоровья (например, с 14 августа 1991 года — Государственный советник РСФСР по экологии и здравоохранению).
Когда и почему назрела необходимость в разработке Экологической доктрины России? Какую роль сыграли в этом Алексей Яблоков и его сторонники из неправительственных экологических организаций?
Святослав Забелин: История Экологической доктрины имеет загадку в самом своем зародыше. Кто и зачем подкинул эту идею недавно избранному президентом России Владимиру Путину — мне неизвестно. Но на 30 января 2001 года было назначено и состоялось учреждение Экологического форума России, куда вошли Всероссийское общество охраны природы, «Зеленый крест», РАН и РАМН. Президент Путин присутствовал на форуме и тогда же поручил его участникам разработать Экологическую доктрину России. Забегая вперед, скажу: поручение это господа блестяще провалили.
Меня и коллег-экологов из других общественных организаций о предстоящем форуме информировали уже в последний момент. И как наш ответ, выражение несогласия с таким аппаратным подходом, 29 января 2001 года на пресс-конференции в Московском зоопарке был учрежден форум «За природу». В его работу сразу же включились Международный Социально-экологический союз, Центр охраны дикой природы, Союз «За химическую безопасность», другие активно работавшие НКО и учрежденный ранее Центр экологической политики во главе с Алексеем Яблоковым. А еще — отделения и российские филиалы широко известных в мире природоохранных организаций, включая Гринпис.
Посовещавшись, мы практически сразу решили, что можем сами написать проект Экологической доктрины. Уже в феврале Алексей Яблоков и Игорь Честин вдвоем и всего за один вечер создали скелет документа. А «мясо» на него еще две-три недели наращивал в деревенском уединении Святослав Забелин — не сочтите за нескромность, что говорю о себе в третьем лице…
«Скелет» собрали, «мясо» нарастили, а дальше?
Святослав Забелин: Проект документа был опубликован 30 марта и направлен в официальные инстанции и общественные объединения России. К нашему искреннему удивлению, почти все министерства и ведомства в письменном виде одобрили проект. А потом, когда уже в рамках подготовки к саммиту в Рио было поручено правительству создать Экологическую доктрину, все дружно предложили взять за основу наш текст. В итоге его доработанный вариант и был утвержден распоряжением правительства РФ от 31.08.2002 №1225-р «Об Экологической доктрине Российской Федерации». На этом сама история и заканчивается.
В каком смысле? Не все из опыта НКО пришлось ко двору?
Святослав Забелин: В смысле самом прямом. Резолюции первых лиц на документе не видел, но посыл такой: оставить без последствий. Можете принять за шутку, но другого добавить не могу.
С начала 2000-х вы работали в Комиссии по правам человека при президенте РФ, а затем — в президентском Совете по развитию гражданского общества и правам человека. Какие тенденции возобладали в это время?
Святослав Забелин: Не всегда, но были и плодотворные моменты. На первом очном заседании 10 декабря 2002 года я за 1 минуту 48 секунд (точное время засек телеведущий Владимир Соловьев) объяснил, почему и как необходимо восстановить упраздненный незадолго до этого государственный орган по охране окружающей среды. Президент Путин внимательно выслушал, а через некоторое время в структуре федеральных органов исполнительной власти появилось и существует по сей день Министерство природных ресурсов.
На втором очном заседании с участием главы государства летом 2005 года обсуждали острый вопрос о маршруте трубы ВСТО. Первоначальный проект, как известно, предусматривал прокладку магистрального трубопровода по берегу Байкала…
А экологи, ученые, местные жители выступали против, добивались изменения трассы…
Святослав Забелин: Именно. И нас услышали. В 2006 году президент распорядился отодвинуть трубу от Байкала на 400 километров. Думаю, что и диалог на Совете по развитию гражданского общества способствовал такому решению.
Судя по ежедневным новостным рассылкам, которые получают коллеги-экологи и журналисты от «Света Забелина», вы и сегодня живете словно на перекрестке — тенденций, чьих-то судеб, происшествий, добрых дел, хороших и печальных новостей… Откуда силы берете, чтобы оставаться в строю и заражать оптимизмом окружающих?
Святослав Забелин: Можете считать, что я — носитель уникального генома. Такого, что дает возможность уже 50 лет быть коммуникатором-координатором природоохранного движения в границах бывшего СССР и много дальше, во все стороны горизонта. Уникальность в том, что никто на эту позицию в нашем движении не претендовал. В других — например, в правозащитном, такой фигуры не появилось. А сам я модным нынче выгоранием не страдал и не страдаю.
