Константин Рзаев о переработке вторсырья
Недавно в Твери был запущен крупнейший в стране завод по переработке пластиковой упаковки TotalCycle, входящий в ГК EcoPartners. О том, как этот бизнес устроен сегодня в России, в интервью корреспонденту «Ведомости. Устойчивое развитие» Маргарите Парфененковой рассказал управляющий партнер ГК EcoPartners Константин Рзаев.
— Какой объем пластиковых отходов образуется в России, и какая часть из него перерабатывается?
— Из образующихся в стране около 50 млн т твердых коммунальных отходов (ТКО) на сегодня, по данным официальной статистики, передается на утилизацию около 3,2 млн т. Из них около 0,9 млн т – это отходы пластика, прежде всего упаковки. Ежегодно россияне потребляют 5,5 млн т различных пластмасс, и получается, что 20% идут на рециклинг, а остальные или служат для долгосрочного использования, или поступают на захоронение на полигоны ТКО.
Весь пластиковый мусор – это гибкая упаковка (пакеты и пленки) и твердый пластик (канистры, флаконы и бутылки). Самый популярный у переработчиков и, соответственно, самый собираемый отход – это бутылки из полиэтилентерефталата (ПЭТ). По нашей оценке, 25% образующихся ПЭТ-отходов собирается и передается на переработку. Если в цифрах, из 900 000 т в год на переработку уходит примерно 210 000 т.
На втором месте по объему переработки – пленка. Объем утилизации использованной грязной пленки и пакетов в мусоре – менее 5% от его объема. Но у этого вида отходов в магазинах и на складах объем собираемости близок к 80-90%: пленка чистая, ее легко отделить от другого мусора. За магазинной пленкой всегда очередь покупателей вторсырья – это высоколиквидный отход, который легко перерабатывается.
Что касается отходов полиэтилена низкого давления (ПНД), примерно 20% попадает на переработку. Прежде всего, это твердая тара, например, канистры и флаконы от шампуней. Ее объем переработки менее 100 000 т в год. Наконец, меньше всего перерабатываются изделия из полипропилена – примерно 10% из-за сложности его переработки. Из него изготавливают лотки и контейнеры для пищевых продуктов, садовую мебель, и, к примеру, трубы.
— Как вы оцениваете перспективы переработчиков пластиковых отходов, учитывая, что такого мусора с каждым годом становится все больше?
— Отрасль переработки пластика может вырасти в разы. Сейчас объем сбора вторсырья – главный фактор, который ограничивает развитие этого бизнеса. Если бы объем поставок отходов соответствовал запросам, гораздо проще было бы работать таким компаниям, как наша. Мы работаем с 2005 г. и 17 лет находимся в постоянном поиске все новых поставщиков.
Как показывает мировая практика, минимальная мощность завода по переработке пластиковых отходов составляет 20 000 т в год. При небольших объемах загрузки этот бизнес убыточен, поэтому из него через полгода-год после старта выходят многие предприятия.
— Какой путь проходит проект от первоначального замысла до начала работы?
— Для примера: наш новый комплекс TotalCycle мы начали проектировать и финансировать в 2017 г., в 2021 г. привлекли банковский кредит и только в 2023 г. запустили. Если речь идет про мусоросортировочные комплексы, то здесь цикл от идеи до запуска составляет не менее 3-4 лет. На старте нужно подобрать для него соответствующий земельный участок, получить все разрешения, провести сложное и дорогостоящее проектирование, найти финансирование. Даже если часть его предоставит ППК РЭО, существенную часть должен предоставить частный инвестор.
Далее необходимо заказать оборудование и дождаться его поставки. С рынка ушли европейские производители необходимого оборудования, но пришли российские. Например, завод «Ржевмаш» последние пару лет освоил выпуск почти всех оставшихся ранее импортируемых единиц оборудования для сортировки ТКО. Оборудование изготавливается от полугода до года, строительные работы занимают обычно два года. Многие проекты были запущены в 2020-2022 гг. Поэтому, в ближайшие два-три года мы ожидаем роста числа открывающихся производств по переработке отходов. И рассчитываем, что снизится дефицит сырья для рециклеров, то есть таких компаний, как мы.
— Но есть и многокомпонентные отходы, сложные для переработки, такие как многослойные полимерные упаковки. Какими возможностями по их переработке обладает отрасль? И каковы дальнейшие планы в развитии этого направления?
— Действительно, у товаропроизводителей есть запрос на переработку более сложных видов упаковки – многослойных и многокомпонентных, например, тех, в которые разливают молочные продукты и соки, упаковывают снеки и корма для животных.
Производители хотят, чтобы потребители знали, насколько успешно перерабатывается упаковка их товаров. Ими движут стремление повысить и покупательскую лояльность, и привлекательность своей компании как работодателя. Безответственная позиция по экологическим вопросам считывается сегодня быстро. Но рециклинг многослойной упаковки ограничен технологическими сложностями. В последние несколько лет все крупнейшие мировые бренды, продукция которых есть в наших домах, активно инвестировали в исследования перерабатываемости такой упаковки, вместе с ее производителями и рециклерами. И не только они. Те, кто производит первичные полимеры, например СИБУР, начали думать о том, как можно увеличить объемы их вторичной переработки.
Основные решения сейчас выглядят так. Первое: заменить на мономатериал там, где возможно, на тот же многослойный полипропилен с высокими барьерными свойствами, который потом можно будет переработать в полиолефиновый регранулят. Второе направление – для ситуаций, когда применить мономатериал невозможно. В этом случае иногда помогает переход на другую форму упаковки, особенно при ребрендинге или запуске нового продукта.
— Существует мнение, что «мусорные короли» зарабатывают огромные деньги. Насколько оно соответствует действительности?
— Бизнес по переработке отходов на самом деле далеко не такой рентабельный, как кажется. К примеру, у нас было несколько желающих вложиться с нами в новый завод по рециклингу, и с одним инвестором мы даже создали совместное предприятие, но никто в результате не подтвердил серьезность своих намерений и не предоставил финансирование
Многие компании выходят из рециклинга, убедившись, что много на нем не заработаешь. Но для нас это больше миссионерство, чем бизнес: импакт-проект, то есть то, что решает социальные или экологические проблемы. Мы на протяжении последних 15 лет реализуем множество экосоциальных, образовательных, просветительских проектов в сфере правильного обращения с отходами. Устанавливаем фандоматы, всячески популяризируем ответственное потребление.
На заводе TotalCycle в Твери, который является не только крупнейшим заводом по рециклингу пластиковой упаковки, но и современным экопространством, открыт музей рециклинга, экомастерские, где можно из различных видов отходов сделать полезные предметы: подставки для телефонов, 3D-фигурки, елочные украшения, сувениры и прочее.
— Как вы относитесь к инициативе правительства ограничить ввоз в страну вторичного сырья, чтобы стимулировать сортировку и переработку отходов в России. Эта мера повлияет на ситуацию с мусороперерабатывающей отраслью в стране? Способны ли отечественные предприятия обеспечить сырье для тех сфер, где использовалось импортное переработанное вторсырье?
— Эта инициатива с запретом импорта за последние 15 лет неоднократно рождалась и гасла. Потому что игроки рынка сразу же отвечали: «Ни в коем случае».
Да, волна предложений о запрете импорта отходов для переработки поднялась снова. Конечно, нужно запрещать импорт мусора в виде прессованных сильно загрязненных отходов, или неперерабатываемых многослойных упаковок. Но когда речь идет о спрессованных ПЭТ-бутылках или флакончиках от шампуней, которые сразу идут в переработку в востребованную продукцию, запрещать это нельзя по одной простой причине: у нас этого сырья не хватает. В России сегодня самые высокие в мире цены на вторичные отходы. Например, прессованная ПЭТ-бутылка сегодня стоит около 40 000 руб. за тонну (без НДС), это $400. При этом других странах они стоят $80-$350, в зависимости от цвета и загрязненности.
Основная масса переработанного ПЭТ в виде ПЭТ-хлопьев идет на производство полиэфирного волокна, из которого делается синтепон, нетканые материалы, геотекстиль. Это, в том числе, основа для кровельных материалов, линолеума, фильтров и т.д. Возникает вопрос – а с чем конечный потребитель, который производит, например, кровлю, будет конкурировать? С готовой продукцией, которая импортирована из других стран, где цена на базовое сырье в несколько раз ниже? То есть, с принятием такого закона еще больше усугубляется проблема наших конечных потребителей, которые вложили огромные деньги в производство, сделали ставку на использование вторичного сырья, к чему их призывает российское правительство. И сегодня в России все, что делается из вторичного сырья, получается дороже, чем импорт из Китая, Турции, Ирана.
— По вашим наблюдениям, как меняется ситуация с раздельным сбором мусора? Какая часть пластика попадает в нужные контейнеры?
— Раздельный сбор отходов в России проходил в три этапа. Первый начался лет 15 назад, когда этой темой занимались лишь энтузиасты. Но тогда их воспринимали, скорее, чудаками, а в стране полостью отсутствовала инфраструктура, которая бы позволяла собранные раздельно отходы куда-то переместить. То есть, просто элементарно не было для этого баков и переработчиков, которым раздельный мусор можно было бы сдать.
Потом пошла вторая волна, в том числе на фоне появления в 2015 г. целей устойчивого развития ООН и ФЗ 458 «Об отходах производства и потребления». О проблеме говорил президент страны, министры и губернаторы, стало модно заниматься экологией, стартовали большие пилотные проекты по установке контейнеров для раздельного сбора мусора. Появились крупные рециклеры, мусоросортировочные комплексы, которые должны досортировать то, что собрано: пластик отдельно, алюминиевые банки отдельно. Это уже чистые отходы, не испачканные жиром, органикой и прочими загрязнениями.
Вторая волна тоже столкнулась с определенными сложностями, связанными с тем, что региональным операторам оказалось невыгодно возить отдельные контейнеры для разных видов отходов. И в большинстве случаев это не выгодно до сих пор. Все были свидетелями, когда один и тот же мусоровоз собирает отходы и из серого контейнера для смешанных отходов и из синего бака для вторсырья. Что при отсутствии необходимой информационной кампании в регионе дискредитировало среди россиян идею раздельного сбора мусора.
А в 2020-2021 гг. началась третья волна, которая строится на уже серьезной государственной информационной платформе, продвигаемой Минприроды и ППК РЭО, общественными организациями, производителями, ритейлом, муниципалитетами и, конечно, постоянно растущим числом активистов. Все больше россиян понимают, что хотя управление ТКО в стране не идеально, но система развивается, и переработка отходов существует, а их разделение необходимо и стало частью жизни.
— От чего зависит будущее отрасли переработки ТКО?
— Основной источник появления отходов для переработки в любой стране мира – это мусоросортировочный комплекс. У каждого российского регионального оператора либо разработаны инвестиционные программы по его строительству, либо предприятия по сортировке уже построены. В каждом регионе их нужно от одного до нескольких. В Московской области сегодня 8 крупнейших комплексов по переработке отходов, осуществляющих выборку всех наиболее популярных для переработки фракций. Мы все – и жители, и рециклеры – рассчитываем на стабильное финансирование отрасли и растущие темпы строительства комплексов по переработке отходов (КПО), необходимые для насыщения рынка переработки нужными объемами вторичного сырья.
